По масштабам страны Миньяр – рядовой малозаметный город. Между тем, в прошлом он назывался Миньярским заводом и вместе со своим «старшим братом» Симским заводом занимал видное положение среди уральских заводов, его известность простиралась далеко за пределами Урала.
До пуска железной дороги продукция Миньярского завода зимой отправлялась на крупную Ирбитскую ярмарку, а весной – на Макарьевскую в Нижнем Новгороде. Самым ходовым было полосное, шинное и листовое аршинное черное железо, а также ломы, багры, клинья, кузнечный инструмент и гвозди, наконечники и лемеха для сох. Железо завода высоко оценивалось потребителями на рынках России и за рубежом, соперничало с пушниной и чаем.
Труд в цехах Миньярского завода был очень тяжелым. Рассказать о трудовых буднях я хочу на примере рабочего крупносортного цеха Петра Захаровича Башина.
Родился Петр Захарович в 1868 году в Миньяре, отец его Захар Иванович прибыл в Миньяр из Усолки и был, по воспоминаниям родных, или продан, или проигран в карты, жил у какой-то барыни, потом поступил на завод. Петр Захарович в школе не учился, ему пришлось с ранних лет работать на заводе, он был старшим сыном в семье, которая состояла из 10 человек. Большую часть жизни проработал в крупносортном цехе.
Крупносортный цех называли «Паровой фабрикой», в этом цехе был впервые установлен локомобиль, который при помощи энергии пара приводил в движение прокатные валы. Другие же мелкосортные цеха приводились в движение водяными турбинами. Паровая фабрика была построена в конце 19 века из камня, обтесанного в форме крупного кирпича с большими окнами, пол был устлан чугунными плитами. Летом неподалёку от печей, возле центральных ворот всегда стояла телега, на которой располагалась деревянная бочка, наполненная ключевой, холодной водой, с плавающими в ней большими кусками льда. Рабочие, обливаясь непрерывным потом, черпали большим ковшом ледяную воду, и пили её, утоляя жажду. Во время работы на лице носили мелкую медную сетку, на голове войлочную шляпу, на руках вачуги из грубого толстого сукна, обшитые сыромятной кожей. На ногах липовые лапти с прикрепленными к ним из липовой древесины колодками. От сильного печного жара на носу и щеках всегда трескалась и сдиралась пленочкой кожа. Рабочие находились возле печей, в которых накаливались мартеновские слитки от 7 до 15 пудов (от 115 до 245 кг.) для проката на полосное, квадратное, круглое железо и болванок в листокатательный и другие мелкосортные цеха. Нагревательные печи имели семь очелков с заслонками из огнеупорного кирпича. Первый очелок загружался слитками при помощи примитивного крана. Подавали по три слитка в один прием. Перекатчики длинными ломами по мере нагрева, перекатывали из первого очелка во второй, затем в третий и т.д. Петр Башин обслуживал два последних очелка, где слитки были нагреты до высшего предела. Из последнего очелка извлекали каждый раскаленный слиток длинной кочергой – ломом и при помощи лебёдки вытягивали на порог печи на половину, затем клещами доставляли к стану вращающихся валов. Ломы, которыми перекатывают в печах слитки, от сильного жара гнулись как прутики.
В корреспонденции, присланной из Миньяра и напечатанной в «Невской звезде», сообщалось, что условия работы в огневых цехах невыносимы, что рабочие от угара и жары падают в обморок.
Десятки лет по 12 часов в сутки приходилось людям работать в таком аду. От невыносимой жары слизистая оболочка глаз всегда была воспалена, кожа на лице от перегара шелушилась. Защитных приспособлений, вроде синих очков и других, не было. Молодые рабочие защищали свои лица с помощью намоченных в воде платков, которые уменьшали влияние палящей струи на лицо.
Придя домой с работы, Петр Захарович снимал с себя самотканую льняную рубаху, расправлял её, и она как колокол или маленькая юрта кочевников стояла просоленная потом. Дома после тяжелой, горячей работы он непременно за обедом выпивал, обильно ел, после обеда спал. Нужно добавить, что по воспоминаниям близких, Петр Захарович на протяжении многих лет никогда не болел, за исключением простуды, которую он ликвидировал своим врачеванием: черной баней, водкой, иногда с керосином или крепким настоем полыни.
Как и большинство миньярских рабочих, Петр Захарович очень любил жаркую баню. Надевал на голову малахай, на руки – кожаные рукавицы, брал два берёзовых веника и сидя на полке, парился, бывало и по часу в нестерпимой жаре. Идя в дом по огородной тропе, он качался из стороны в сторону, как будто был сильно пьян. Немного отдохнув на кровати, он садился за стол и пил много чая. Сидел за столом более часа, при этом пот лил с него так, что под ним образовывалась большая лужа. Без преувеличения можно сказать, что Петр Захарович был мужчиной крепким. На Базарной площади, возле дома купца Бармасова был врыт высокий, гладкий столб. В воскресные дни, мужчины и молодые парни развлечения ради пытались забраться на столб, чтобы получить похвалу от торгующих купцов и простонародья, но редко кому это удавалось. Петр Захарович всегда мог взобраться на самую верхушку и получал за это от купцов награду – 20 копеек.
Сколько зарабатывал рабочий на Миньярском заводе? Петр Захарович Башин в 1900 – х годах на огненной работе зарабатывал в месяц примерно 25 рублей. В те времена на эти деньги можно было купить 3 коровы или 2 лошади. Все сбережения его жена, очень экономная женщина, хранила в укромном месте в большой куче золы. Впоследствии большую часть сбережений, 1200 рублей, Башин положил в сберегательную кассу на станции Миньяр. После Февральской революции он многократно пытался получить трудовые сбережения, но всегда получал ответ от кассира Артюхина: «Денег, Башин, пока нет!». И в результате, деньги, добытые у раскаленных печей, соленым потом, честными трудовыми усилиями, навеки пропали…
В. Е. Сычева
Изображения
